Французский язык в 1812 году

Исторические заметки, 18.10.2011

Те, кто читал роман Толстого "Война и мир", помнит огромное количество фраз на французском языке, которые произносят герои романа. Меня это сильно раздражало - приходилось всё время смотреть вниз страницы на сноску, где давался перевод фразы, а потом возвращаться глазами обратно. Между тем, Толстой лишь отражал реальность - французский язык, начавший активную экспансию в России в последней трети 18 века, тогда был сильно распространён среди светского общества.

Естественно, такое засилье чужого языка нравилось не всем.

Вот что писал в своем произведении "О французском языке" поэт Сумароков (написано между 1771 и 1774 годами):

Взращён дитя твое и стал уже детина.
Учился, научен, учился – стал скотина.
К чему, что твой сынок чужой язык постиг,
Когда себе плода не собрал он из книг?
Болтать и попугай, сорока, дрозд умеют.
Но больше ничего они не разумеют….
Безмозглым кажется язык российский туп
Похлебка ли вкусняй, или вкусняе суп? ….
Языки чужды нам потребны для того,
Чтоб мы читали в них, на русском нет чего?

Ныне слово "суп" воспринимается нами как своё, родное, а тогда это была калька с французского. Единственный положительный герой "Горя от ума" - Чацкий, на вопрос Софьи, что его так гневит в Москве, отвечает:

В той комнате незначущая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал - и нашел, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. - Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды...

"Горе от ума" написано в 1824 году - спустя 50 с лишним лет после стихотворения Сумарокова, а поднимаемая проблема осталась всё той же.

Как известно, в 1914 году, после начала Первой мировой войны, Петербург был переименован в Петроград - власти посчитали, что более патриотичным будет, если столица империи будет называться на русский лад, а не немецкий.

В 1812 году, хоть французские войска и вторглись в Россию, уменьшения использования французского языка не произошло. Из мемуаров будущего декабриста А.Н. Муравьёва видно, что французский язык использовали и немцы на русской службе.
Вот он описывает, как уроженец Брауншвейга, генерал от кавалерии Леонтий Беннигсен наткнулся на Бородинском поле на лежащего без сознания брата А.Н. Муравьёва:

Беннигсен, говорят, посмотрел на него и сказал: «C'est dommage, c'etait un bon officier»(Жаль, это был хороший офицер!) — собирался ехать далее, но в это время Михаил пришел в себя и, увидя Беннигсена, сказал ему: «Моп general, faites moi emporter»(Генерал, прикажите меня унести). Беннигсен сейчас приказал отнести его на перевязочный пункт, оттуда он уже отправлен был на крестьянской подводе, к счастью, осташевской.

А вот другой мемуарист, П.А. Вяземский, в своих мемуарах про Бородинскую битву так пишет про использование французского языка:

Вскоре потом ядро упало к ногам лошади Милорадовича. Он сказал: «Бог мой! Видите, неприятель отдает нам честь». Но для сохранения исторической истины должен я признаться, что это было сказано на французском языке, на котором говорил он охотно, хотя часто весьма забавно неправильно.

На поле сражения встречался я также со многими своими городскими знакомыми и, между прочими, с генералом Капцевичем, который так же, как Милорадович, враждебно, но охотно обращался с французским языком. Помню, что он приветствовал меня смешной французской фразой, от которой я невольно и внутренне улыбнулся.
Хотя здесь и не у места, но не могу не заметить нашим непреклонным языколюбцам, что привычка говорить по-французски не мешала генералам нашим драться совершенно по-русски. Не думаю, чтобы они были храбрее, более любили Россию, вернее и пламеннее ей служили, если б не причастны были этой маленькой слабости.

Иногда увлечение французским языком приводило к трагическим последствиям. В уже упоминавшихся мемуарах А.Н. Муравьёв пишет:

Когда настала ночь, я опять отправился уже пешком на Раевского батарею, где и около которой лежали страшные груды мертвых и раненых, коих ужасный стон раздирал душу; отправившись с целью отыскать брата Михаила, но не найдя его, я, утомившись до чрезвычайности, лег тут отдохнуть на землю, подле одного раненого, заснул немного и, проснувшись, застал соседа уже мертвым; брата же не нашел. В это самое время, рассказывали мне после, что казаки на аванпостах убили двух едущих верхом русских офицеров, Муханова и Окунева, говоривших между собой по-французски. Казаки в темноте ночи приняли их за французов и закололи их пиками своими.

Ну а ознакомиться с другими мемуарами участников Бородинской битвы - как русских, так и французов, вы можете в книге "Бородино в воспоминаниях современников", которая выложена на нашем сайте.